В разделе партийного самиздата доморощенных революционеров я долго залипал на завлекательные названия брошюр Петра Алисова. Вместо бесконечных обращений к рабочим, крестьянам и прочим братцам-кроликам - "Падают и падают рубли", "Царь-снегурочка", "Мочливый император" (переплётчики ИМЭЛа решили, что они знают лучше, и на обложке написали "молчаливый"), "Российское брожение, обнаруженное с помощью микроскопа". Надеялся найти внутре не менее занимательные фельетоны и разочаровался. Бесконечный нудёж на одной ноте, притом особенно нудный из-за переполняющей автора желчи, даже не думал, что это возможно.
Понравились воспоминания Засулич об Алисове:
Жил он себе в прекрасной вилле на берегу Средиземного моря, ни одного революционера, кажется, никогда в глаза не видел, но имел одну манию — писать брошюры. Сотни он их написал за восьмидесятые годы. В литературную критику редко пускался, больше писал о министрах, а самой любимой его темой был один физический недостаток Победоносцева. Человек он, должно быть, добрый, и наши голодные наборщики радовались его заказам, так как платил он хорошо, но распространять его произведения и они не решались. Никто их не продавал, не читал, и не было, мне кажется, ни одного эмигранта, который не обиделся бы, если бы его сравнить с Алисовым, как писателем.
Понравились воспоминания Засулич об Алисове:
Жил он себе в прекрасной вилле на берегу Средиземного моря, ни одного революционера, кажется, никогда в глаза не видел, но имел одну манию — писать брошюры. Сотни он их написал за восьмидесятые годы. В литературную критику редко пускался, больше писал о министрах, а самой любимой его темой был один физический недостаток Победоносцева. Человек он, должно быть, добрый, и наши голодные наборщики радовались его заказам, так как платил он хорошо, но распространять его произведения и они не решались. Никто их не продавал, не читал, и не было, мне кажется, ни одного эмигранта, который не обиделся бы, если бы его сравнить с Алисовым, как писателем.