![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
riidekastОн то тянул меня за рукав, то отпускал и нетерпеливо пританцовывал. Так или иначе, я оказывался всё дальше от станции и всё ближе к недострою. Ноги расползались в жирной грязи, пару раз я чуть не упал, но мужик внезапно бережно поддержал меня под руку, беспокойно заклохтал и ещё активнее потащил к входу. Ох, как мне это всё не нравилось, если бы не лесник, лучше б переждал на платформе. Да и сейчас охотно бы вырвал руку из потной ладони и вернулся. Останавливала только перспектива возвращения на станцию по щиколотку в грязи, во время которого вокруг меня плясал бы этот дурак. Похоже, ему гравитация не указ - весит минимум втрое больше меня, но прыгает по грязи, словно посуху. Заглядывает в глаза, приглашающе мычит, пытается смахивать невидимые пылинки с моей куртки, перемазанной солидолом и глиной.
Перед входом мужик, отдуваясь, снял воображаемую шляпу и склонился в полупоклоне. Я шагнул в проём. Внутри было довольно светло, передо мной открылась анфилада широких помещений. Наверное, лет двадцать назад здесь задумывались склады. Голые бетонные стены, местами провалы в полу, местами отсутствуют перекрытия в низком потолке. Пока я осматривался, мужик успел напялить малиновый халат, в котором было больше дыр, чем ткани. Ухватив меня под руку, он начал показывать свои владения.
Это здание было его собственным особняком, со столовой, спальней, каминным залом, библиотекой и комнатами для гостей. Необходимые декорации он создавал из мусора, не стараясь добиться сходства - важнее были символы. Пара тряпок, повешенных на торчащей из стены проволоке, были балдахином, а деревянный ящик под ними обозначал роскошную постель. Камином была поставленная на бок картонная коробка, а в библиотеке сумасшедший углём начеркал на бетонных стенах абракадабру, находясь в полной уверенности, что рисует корешки книг.
Ничем из этих имитаций невозможно было пользоваться. В "спальне" я приметил в углу настоящее его ложе - гнездо из тряпья, отгороженное шлакоблоками. Судя по закопчённой стене, истинный каминный зал находился там же. Но мужик не успокоился, пока не показал мне все комнаты своего особняка, раздуваясь от гордости и счастья - не у каждого есть такой шикарный дом, особенно в наше время.
Гудок паровоза раздался неожиданно близко. Я вздрогнул. Мужик успокаивающе погладил меня по руке и подвёл к оконному проёму, демонстрируя источник шума. До платформы было метров десять, хотя получасом раньше мне пришлось месить грязь чуть ли не целый километр.
Если бы поезд отходил хотя бы на полминуты позднее, наверно, я бы успел извиниться перед сумасшедшим проводником за то, что мне пришлось покинуть его роскошный дом через окно. Ведь он показал мне самую свою большую ценность и не виноват, что его латифундию используют только как перевалочный пункт.
Перед входом мужик, отдуваясь, снял воображаемую шляпу и склонился в полупоклоне. Я шагнул в проём. Внутри было довольно светло, передо мной открылась анфилада широких помещений. Наверное, лет двадцать назад здесь задумывались склады. Голые бетонные стены, местами провалы в полу, местами отсутствуют перекрытия в низком потолке. Пока я осматривался, мужик успел напялить малиновый халат, в котором было больше дыр, чем ткани. Ухватив меня под руку, он начал показывать свои владения.
Это здание было его собственным особняком, со столовой, спальней, каминным залом, библиотекой и комнатами для гостей. Необходимые декорации он создавал из мусора, не стараясь добиться сходства - важнее были символы. Пара тряпок, повешенных на торчащей из стены проволоке, были балдахином, а деревянный ящик под ними обозначал роскошную постель. Камином была поставленная на бок картонная коробка, а в библиотеке сумасшедший углём начеркал на бетонных стенах абракадабру, находясь в полной уверенности, что рисует корешки книг.
Ничем из этих имитаций невозможно было пользоваться. В "спальне" я приметил в углу настоящее его ложе - гнездо из тряпья, отгороженное шлакоблоками. Судя по закопчённой стене, истинный каминный зал находился там же. Но мужик не успокоился, пока не показал мне все комнаты своего особняка, раздуваясь от гордости и счастья - не у каждого есть такой шикарный дом, особенно в наше время.
Гудок паровоза раздался неожиданно близко. Я вздрогнул. Мужик успокаивающе погладил меня по руке и подвёл к оконному проёму, демонстрируя источник шума. До платформы было метров десять, хотя получасом раньше мне пришлось месить грязь чуть ли не целый километр.
Если бы поезд отходил хотя бы на полминуты позднее, наверно, я бы успел извиниться перед сумасшедшим проводником за то, что мне пришлось покинуть его роскошный дом через окно. Ведь он показал мне самую свою большую ценность и не виноват, что его латифундию используют только как перевалочный пункт.