Колумбус Хризостомус Зоммервельт

Несколько лет назад я по работе ставил огромную выставку про Троцкого. Материала было зело много, иногда допоздна сидел над планшетами, а потом в оxyeнии поднимал голову и осознавал, что уже стемнело, во всем здании давно нет никого, кроме меня и охранника, а я творю некий чорный ритуал, а со всех сторон на меня смотрит Троцкий. В какой-то момент он практически вылез из планшетов в реал.
И вот тогда я обратил внимание на некую неписаную технику безопасности. А может, она и писаной была, кто знает... Во всяком случае, ея соблюдали все художники и скульпторы, Троцкого изображавшие. Ни один портрет не был дорисован до конца.
Ни один.
Тут линия не доведена, и это не выглядит художественным приемом, там рисунок детально проработан, но не целиком. Каждый портрет был незавершенным, без исключений. Надо, значит надо, решил я и тоже всякий раз Троцкого чуть недорисовываю. Мало ли.
Сегодня приехал ко мне мой Троцкий, и что же? Очки у него тщательно не доделаны, авторская задумка, а как иначе лить в бронзе, конечно же.

Все забываю написать.
Еще в феврале, на третий день того, как ничего не происходило, я проснулся ближе к вечеру. Стояли пронзительно-синие предвесенние сумерки, в небе открылся канал прямо в космос, в доме напротив светились желтые окна.
- Тут силы сдерживания перевели в режим боеготовности, - сказала жена. - Ты станешь промзоной... А я... даже не знаю.
- Котельной. В промзоне.
Мы долго смотрели в окно на синеву, и внезапно это было счастьем, таким же острым, как в первые дни, когда у нас все только начиналось.
А потом не ебануло.

Есть у меня манера спросонья либо затирать псевдоисторические телеги о первых коммунистических деятелях, либо петь "Интернационал" - должно быть, это неосознанная реакцыя на слово "Вставай". Вот и сегодня.
Еще не проснувшись, исполняю первый куплет "Интернационала".
- А дальше? - спрашивает терпеливая моя супруга, явно не из желания продолжения концерта, а чтобы я проснулся наконец.
- Кругооом откроются порталы,
и ииих не надо долго ждать,
с Ин-тер-на-цы-о-нааа-лом
приятно колдовааать!

На прошлой неделе на работе меня поймала уборщица, отвела в темный уголок и, краснея от смущения, спросила:
- А ведь у вас пчол живет?
Я ничего не понял и на всякий случай переспросил.
- Пчол, - повторила уборщица. - В хранилище. Жужжит.
Вообще-то под зданием проложена ветка метро, от проезжающих поездов дребезжат все этажи - я еще поначалу удивлялся, что вроде бы нет рядом железной дороги, но слышны электрички. Уточняю, может, поезд? Нет, настаивает на пчоле.
- Жужжит. Давно живет, я его боюсь. Вы зачем пчола держите?..
Мне стало интересно и мы пошли смотреть на пчола, а пришли к плохо отрегулированному пластиковому окну, которое воет в ветреную погоду.

За время карантина одичал, охамел, отрастил большой похуй и заодно ирокез, и возвращение в цивилизацию цивилизованнее меня не сделало. Кажется, на работе мне не дают пизды только потому, что я ценный сотрудник.

Постоянный мотив снов - нужно пробираться через глухие ебеня дворами и переулками, искать проходные подъезды (в сонной реальности они всё ещё существуют), залезать, перелезать и ни в коем случае не спалиться.

Три месяца свергнутого кхуям режима дали о себе знать. Когда всё время живёшь ночью, в какой-то момент ночь становится абсолютной нормой. В итоге, когда вспоминаю, как куда-нибудь ходил в апреле-мае, воспоминания отчётливо дневные. Однажды часа в два ночи, например, мы пёрлись по промзонам Отрадного сквозь грозу в поисках перехода через железную дорогу. Ну, я так и помню. Смурной сумеречный день, с неба поливает, а мы по лужам шлёпаем через какие-то гаражи, хотя на самом деле стояла тьма формата "глаз выколи".

Странно было в разгар лета вернуться в библиотеку, где на календаре остался март. Обрывая листки, не мог отделаться от ощущения, что поломал что-то почти сакральное.

А календарь у меня с Троцким. Напротив на стенке висит портрет Зиновьева. Ко времени возвращения Зиновьев под свирепым взглядом Троцкого почти отклеился.

Я помню, как всё начиналось. Заканчивался март. Мы уезжали в ебеня, ходили по опустевшим в одночасье улицам, и лишь курьеры, как всадники апокалипсиса, проносились мимо - народ радостно карантинился за идею. В последнее воскресенье марта в вагонах метро рекламные табло загорелись красно-белыми истеричными лозунгами: "Оставайтесь дома!" Лозунги неиллюзорно нагнетали. Назавтра объявили режим хз.

Пожалуй, только наш с женой первый год знакомства можно полагать счастливее, чем карантин. Нам ни разу не потребовался пропуск и мы ни разу не нарвались на штраф. У нас в анамнезе залаз в заброшку и долгие прогулки на 15-20 километров. Я заново научился неким чутьем находить неочевидные тропинки меж глухих заборов и заранее распознавать звук двигателя патрульной машины. Мы слушали музыку ночных промышленных кондеев позади супермаркетов, изучили, кажется, всю паранормальщину окрестных районов, бродили до рассвета, когда выключаются фонари, бухали во дворе в обход закарантиненных лавочек и в целом карантин труба шатали.



На фото - Покупка. Покупка, объемная, но легкая, лучше любого пропуска. Она гуляла с нами весь апрель, пока режим хз не стал понятным и привычным. О, сколько марш-бросков совершила с нами Покупка... А я на всякий случай рассчитывал маршрут: до этого мы шли из Дикси, а теперь в аптеку. А сейчас впереди банкомат. А сейчас... А сейчас хз, и прописка у меня в другом районе, зато тут круглосуточная шаверма.
Три дня назад у нас было счастье - ночь без Собяки. Не сбылось и не случилось, но так почти всегда бывает с почти-новогодним чудом.

А сейчас я себя чувствую как солдат-контрактник, которого выпнули в гражданскую жизнь. Зачем теперь все это? Народ радуется - ладно бы отмене пропусков! Радость, что господин ПэЖэ разрешил гулять не по расписанию. На отсидку за идею почти все уже забили. Нуёбвашумать, я не думал, что их так легко купить. Пусть кривые тесты, пусть мусоровозное приложение, зато гулятеньки! Да кто ж вам не давал, бараны?..
Напоследок, пока пропуска не отменили, скатались в область - без пропусков, естественно.
А я всё поезда под откос пускаю...

В Вальпургиеву ночь при режиме XЗ встретить полночь в заброшенной типографии - done.

Не так давно обнаружил, что у меня очень интересные отношения с бесконечностью. Началось всё ещё в детстве, когда я узнал, что Вселенная бесконечна. В своём воображении я стартовал с Земли в открытый космос, через всю Солнечную систему, оставлял позади Млечный путь и бесконечно ебашил по неизведанным мирам по прямой среди комет, планет, гигантских звёзд и странных существ (а кто докажет, что где-то в бесконечности таких не бывает?)
Этакая заставка 98 винды, помноженная на богатое воображение.

А потом бесконечность заканчивалась стенкой. Сквозь стенку тоже можно было проникнуть, как через все миры до этого. За ней обнаруживалась уютная комната со старой мебелью, мирно светящимся в углу оранжевым торшером и синими сумерками за окном. Причём я всегда ощущал эту комнату за стенкой как-то мимо сознания, её существование было настолько логичным и естественным, что не нужно было о ней думать специально. Только разговор о том, как мы в детстве представляли себе Вселенную, натолкнул меня на мысль, что эту стенку и всё, что за ней, вполне можно описать земными словамы, и что вообще-то для меня бесконечность по сию пору упирается в стенку, за которой включен торшер.

И если вдуматься, бесконечности оно не противоречит. Те синие сумерки за окном комнаты на краю Вселенной, по идее, ведут в новый космос.


Константин Васильев "Звёздное небо"

В заброшенных воинских частях всегда таится какое-то неявное западло.
Когда я в первый раз был в Хлюпино, был серый мрачный апрель, низкое небо, молчаливые кирпичные коробки мокли под дождём. В этой угрюмой обстановке, стоило отойти от спутников за угол, немедленно в голову лезла навязчивая мысль, что они решили меня убить, за углом кто-то из них стоит с куском арматуры или кирпичом в руке. Нужно действовать на опережение и самому подкрасться из-за угла с таким же куском арматуры. Ощущение было очень стойким и словно бы транслированным извне, отчего было ещё страшнее - может, это морок, а может, пятая точка подсказывает.
Никто никого не убил, более того, никто в итоге не делился подобными мыслями, но почему-то, когда я предложил пойти в пятиэтажную казарму и поискать там выход на крышу, никто со мной туда не пошёл. Впрочем, я тоже до выхода на крышу не дошёл, потому что ощущение западла за углом не отпускало.

( Read more... )

Пока отходил от заморозки, словил забытое детское ощущение. Когда загоняют спать в девять, а через открытое окно - звуки летнего вечера, шум листвы, электричка вдалеке, голоса под окном, откуда-то музыка с неразличимым мотивом. Не твое взрослое лето.