![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
За время карантина одичал, охамел, отрастил большой похуй и заодно ирокез, и возвращение в цивилизацию цивилизованнее меня не сделало. Кажется, на работе мне не дают пизды только потому, что я ценный сотрудник.
Постоянный мотив снов - нужно пробираться через глухие ебеня дворами и переулками, искать проходные подъезды (в сонной реальности они всё ещё существуют), залезать, перелезать и ни в коем случае не спалиться.
Три месяца свергнутого кхуям режима дали о себе знать. Когда всё время живёшь ночью, в какой-то момент ночь становится абсолютной нормой. В итоге, когда вспоминаю, как куда-нибудь ходил в апреле-мае, воспоминания отчётливо дневные. Однажды часа в два ночи, например, мы пёрлись по промзонам Отрадного сквозь грозу в поисках перехода через железную дорогу. Ну, я так и помню. Смурной сумеречный день, с неба поливает, а мы по лужам шлёпаем через какие-то гаражи, хотя на самом деле стояла тьма формата "глаз выколи".
Странно было в разгар лета вернуться в библиотеку, где на календаре остался март. Обрывая листки, не мог отделаться от ощущения, что поломал что-то почти сакральное.
А календарь у меня с Троцким. Напротив на стенке висит портрет Зиновьева. Ко времени возвращения Зиновьев под свирепым взглядом Троцкого почти отклеился.
Постоянный мотив снов - нужно пробираться через глухие ебеня дворами и переулками, искать проходные подъезды (в сонной реальности они всё ещё существуют), залезать, перелезать и ни в коем случае не спалиться.
Три месяца свергнутого кхуям режима дали о себе знать. Когда всё время живёшь ночью, в какой-то момент ночь становится абсолютной нормой. В итоге, когда вспоминаю, как куда-нибудь ходил в апреле-мае, воспоминания отчётливо дневные. Однажды часа в два ночи, например, мы пёрлись по промзонам Отрадного сквозь грозу в поисках перехода через железную дорогу. Ну, я так и помню. Смурной сумеречный день, с неба поливает, а мы по лужам шлёпаем через какие-то гаражи, хотя на самом деле стояла тьма формата "глаз выколи".
Странно было в разгар лета вернуться в библиотеку, где на календаре остался март. Обрывая листки, не мог отделаться от ощущения, что поломал что-то почти сакральное.
А календарь у меня с Троцким. Напротив на стенке висит портрет Зиновьева. Ко времени возвращения Зиновьев под свирепым взглядом Троцкого почти отклеился.