Три-два-один

Года в три учили меня развесёлым детским песенкам, научили в том числе и этой:

Течёт речка, через речку мост,
На мосту овечка, у овечки хвост.

Пересохла речка, обвалился мост,
Умерла овечка, отвалился хвост.

Если бы не речка, не было б моста.
Если б не овечка, не было б хвоста.

Затем следовал жизнеутверждающий припев с обратным отсчётом. Помню, что от мёртвой овечки на мгновение становилось не по себе, да ещё и последний куплет словно бы делал её виноватой во всей этой истории. А потом - раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь, будто ничего и не было.

Занимался всяким разным по дому, напевал под нос чарiвне шопопало. Вдруг поймал себя на песенке про овечку и понял. Увидел небо цвета слоновой кости, пересохшую растрескавшуюся землю до горизонта, ставшие невесомыми седые обломки моста на светло-коричневой корке и скелет овцы. Услышал ровный несмолкаемый вой ветра.

Это нужно иллюстрировать акварелью, прозрачными мазками, тонкими контурами и резкими чорными тенями, которые я никогда в жизни не сумею воссоздать.