Колумбус Хризостомус Зоммервельт

Наверху у Смыкова кот нагадил и закапывает так, что дом сотрясается. Смыковский кот велик, тандем и прекрасен, но, диавол, почему я узнаю об его отправлениях раньше хозяина?..

К Смыкову пришёл друг и они начали гудеть. То есть буквально, из окна на весь двор разносилось жужжание пополам с диким хохотом. Часам к одиннадцати они устали и притихли, только иногда Смыков берёт гитару и вполголоса что-то напевает. Ещё на кухне слышится возня, наверное, кот (тот факт, что всё это время надо мной был кот, из разряда "вот и живите теперь с этим").
И ведь не раздражает.

По утрам Серый и Чёрный занимаются синхронным спаньём на окне. То лежат голова к голове и упираются в стекло восемью лапами, то симметрично валяются на спине. Положение меняется раз в примерно двадцать минут и всегда одновременно, забавно за этим наблюдать.
Как выяснилось, медведь от них таки нахватался, развёл карманный зоопарк, - а я-то думаю, с чего она такая дурная. Накапала капель, медведь притих, задумчиво гуляет по дому, а большую часть времени изображает горшок с лимоном. Интересно, что там за процессы происходят. Подсознательно всё жду, что вот-вот посыпятся тела врагов, но понимаю, что рано.

Утилизировала Задорнова, предварительно измельчив, и Воронкову с её колхозниками, и "Молодую гвардию", и ещё пачку. Шкаф притих, книги осторожно расправляют обложки и шуршат страницами - осваиваются в пространстве без неадекватов. Я им даже завидую.

Не могу больше в Ред Алерт. Интересно было играть в стратега, расставлять оборону, в свободное время лупить танчиками по зданиям и случайным штатским: "Нечего тут!.." Любимая игрушка была. А теперь не могу.

Мне от мироздания и нужно-то совсем немного. Чтобы тихо и неизменно, без шумных идиотов, без скреп, без салютов, огоньков и фонариков. Цветущее разнотравье, ржавые рельсы, нетронутая снежная равнина, где-нибудь там же пиво, и курение, и жежешечка с матами, и мир во всём мире, и умерли все неадекваты, и никаких соседей, кроме Вячеслава Ивановича и мужика с Масей.

А серого стриженого кота, оказывается, так и зовут - Серый. Гуляет мужик с ним и с Масей:
- Кс-кс, Серый, не отставай.

Из разряда ситуаций логичных, но дурацких.
Медведь в ночи скачет по окну на задних лапах, скребётся, повизгивает, громко стучит хвостом о подоконник. Ну явно или мужик с Масей гуляют, или серый кот опять пришёл. Или все трое.
Иду забирать медведя, поскольку задолбал скрежетом, а за окном стоит Масин мужик, машет рукой и показывает куда-то в темноту. Пригляделась, а там серый кот с Масей сидят и любуются на театр одного медведя. Мужик исполнил пантомиму на тему "Наши питомцы вконец обнаглели", отсалютовал и удалился.
Теперь не здороваться будет по меньшей мере странно.

Медведь, кстати, мужика узнаёт. Если тот возвращается откуда-нибудь из магазина без Маси, всё равно начинает радостно скакать по подоконникам и высматривать, нет ли поблизости котохвостэ.

Полдня Смыков усердно пилил деревянные бруски. Отпиленные фрагменты с глухим стуком падали на пол, на полу росла гора опилок.
Вторую половину дня Смыков приколачивал эти бруски к стене. Иногда попадал молотком по пальцам и тихо матерился.
Поздним вечером у Смыкова завыл пылесос. Мне представлялось, как он собирает пылесосом опилки, в то же время любуясь на стену, украшенную хаотично приколоченными кусками вкусно пахнущей древесины.
А вообще Смыков линуксоид.

Во дворе два узбека пилят очередное дерево. Сначала меня разобрало негодование - уж это-то дерево точно никуда не падало!.. Но тут из-за угла появился Вячеслав Иванович в уже традиционной роли экскурсовода, окружённый внимающими, затаив дыхание, случайными прохожими. Из его повествования стало ясно, что дерево загорелось посреди ночи и во все стороны сыпало искрами. (И правда, часа в два откуда-то воняло горелым, а я не мог понять, откуда).
Однако тенденция, это уже второе сгоревшее с таким прощальным фейерверком дерево перед окнами Вячеслава Ивановича.

Смыков простудился.
С утра он оглушительно чихает и трубно сморкается, возлежа на гипотетическом продавленном диване (скорее всего, этот диван был когда-то красным в зелёную клетку) в самом тёплом углу комнаты, между двух радиаторов. Через давно немытые окна скупо проникает свет серого зимнего дня. День сменяется вечером, в пыльной замусоренной комнате становится совсем темно. Чтобы не было так одиноко, Смыков прибавляет звук у старенького телевизора, стоящего в противоположном углу, - поскольку, оказывается, вблизи Смыков видит неважно.
По всем каналам показывают какую-то праздничную муть. Скучно. Смыков переключает каналы туда-сюда. Выключает телевизор и звонит другу. Друг пьян, весел и не может приехать, но может потрепаться по телефону и развлечь Смыкова на несколько минут.
Наступает ночь. Смыков температурит. Он ворочается на своём гипотетическом диване под несвежим одеялом и никак не прокашляется до конца в беспокойной полудремоте. А в гипотетическом диване скрипят более чем реальные, давно проржавевшие пружины.

Поутру в дверь пришёл молдаван с вопросом - не наши ли цветы стоят в подъезде на пятом этаже. Узнав, что не наши, посоветовал замотать дверь - а то они сейчас белить начнут.

Это, значит, два месяца назад к нам приходил депутат управы на предмет пообещать ремонт. Депутатский визит обставили по высшему разряду, а именно - заклеили весь двор афишами, призывающими жильцов в час "Ч" собраться у нашего подъезда. Депутат пришёл заранее и никого на месте не обнаружил. Наконец в час "Ч" +30 минут к депутату вышли Вячеслав Иванович и бабушка-разведчик, а мы на ихнее сборище любовались дистанционно. Бабушка-разведчик никому не давала слова сказать и только требовала покрасить окно на седьмом этаже. Депутат сбежал, не выдержав её напора. А теперь, видимо, где-то в управе созрело решение покрасить не только окно.

Лучше бы мусоропровод заварили.

До сих пор мне как-то не доводилось сталкиваться с подъездным ремонтом. Теоретически его проводят каждые пять лет, а я тут уже больше живу - и ни разу не видела. Да и раньше не сталкивалась. Соответственно, заматывать дверь тоже пришлось учиться с нуля. Попытка обойтись малой кровью и соорудить полиэтиленовый балдахин над дверью, разумеется, при первой же попытке открыть дверь провалилась вместе с этим балдахином. Но я всё же открыл Америку, изобрёл велосипед и упаковал дверь. И всё это в растрёпанных чувствах, не выспавшись и даже чаю не попив. Некоторым утешением может послужить тот факт, что наша дверь оказалась в итоге упакована техничнее многих.

А белить всё равно не начали, можно было и не спешить так. Говорят, завтра будут.

Поутру во двор приехала "Скорая помощь". Потом она уехала. Потом приехала полиция.
Несколько минут спустя из подъезда донёсся не слишком типичный для раннего воскресного утра шум, топот и чьи-то отрывистые реплики.
В дверной глазок увидела, что полицаи оперативно забежали в подъезд, рассредоточились, позвонили в дверь к Вячеславу Ивановичу и с пистолетами наготове ждут, когда дядя Слава им откроет.
Потом я проснулась. Рассказываю свой сон.
- При этом, знаешь, всё так ярко, красочно, будто на самом деле происходило...
- И мне почти то же самое снилось.

С тех пор Вячеслава Ивановича никто не видел. Правда, весь день шёл дождь, так что ему и не было особого резона выходить.